ВСУ увеличивают число атак на российские нефтебазы. В отличие от налетов БПЛА весной этого года, объектом для ударов теперь все чаще становятся не только нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ), но и хранилища с топливом.
Это не значит, что украинские военные отказались от идеи разрушать НПЗ, причем не только в прифронтовых зонах, но и гораздо дальше. 26 августа, к примеру, крупнейший в России нефтеперерабатывающий завод в Омске из-за возникшего пожара остановил одну из двух установок разделения нефти на фракции, в результате ЧП один из семерых пострадавших погиб. Одна из версий случившегося — атака дронов, хотя военные эксперты склоняются к тому, что при такой дальности запустить беспилотник с территории Украины сложно, шансы на успешное выполнение задачи малы. Зато они же не исключают диверсию: запуск с территории Монголии, Казахстана и даже РФ.
Всего с 2024-го российские нефтезаводы и нефтебазы не менее 40 раз подвергались атакам БПЛА, при этом многие НПЗ вынуждены были останавливать свое производство и уходить на ремонт. При этом защищать периметр таких объектов, в силу их большого размера, крайне трудно.
Чем больше цель, тем легче попасть
За последние две недели атаки заметно участились, причем ВСУ использует все больше дронов на атаку одного объекта. Во второй половине августа налеты совершались на три нефтебазы: в Пролетарске (Ростовская область), Котельниче (Кировская область), объект под Молодежным (Ростовская область). В Пролетарске и Котельниче склады топлива, по некоторым данным, принадлежат Росрезерву, топливо туда доставляеют по МНП «Транснефти».
В Пролетарске топливная база горит с 18 августа и до сих пор: с пожаром не могут справиться, уже 49 пожарных пострадало. Оперативные службы утверждают, что площадь пожара значительно снизилась, местные говорят, что догорают последние резервуары с ДТ. То есть помимо пострадавших и проблем с загрязнением воздуха нужно учитывать, что запасы базы утеряны. По данным на 29 августа продолжала гореть и топливная база в Котельниче.
Вопрос, был ли БПЛА на НПЗ в Омске, остается открытым. А Омский НПЗ — это 21,3 млн тонн переработанной нефти и 5,1 млн тонн произведенного автобензина (11,5% от совокупного производства в РФ) в прошлом году. Напомним, до этого самой «глубинной» атакой был налет на «Газпром нефтехим Салават» в Башкортостане — 1400-1500 км от границы РФ.
Были и атаки, которые удалось отбить, как в случае с НПЗ под Ярославлем или в Россошанском районе Воронежской области.
При этом атаки ВСУ становятся все интенсивнее. ВСУ пробуют новые тактики, среди которых совершаются несколько волн атак в один и тот же объект. К примеру, объект в Котельнич, как сообщала единая дежурно-диспетчерская служба региона, подвергался атаке пятью дронами.
Проблема в том, что украинские диверсанты наносят удары по нефтехранилищам, которые занимают весьма большую площадь. Причем потушить пожар на таких резервуарах с топливом крайне сложно. В Котельниче с огнем боролись более 10 дней. По этой причине сгорело около 20 резервуаров (в каждом примерно до 5 тыс. т нефтепродуктов) из почти 70. Стоит подчеркнуть, что все эти данные примерные, о них говорят в разных СМИ, но компании, владеющие такими объектами, конкретные цифры пока не называют.
Можно ли защитить объекты ТЭК, и как это сделать?
Нет универсального средства, способного гарантировано останавливать хаотичные атаки БПЛА. Ни в одной стране мира. Важно понимать, что защитить один военный объект, скажем, штаб командования или казарму с солдатами и офицерами — это одна задача. А обеспечить защиту периметра нефтебазы, состоящей из 50-10 резервуаров — это уже совсем другое.
В РФ примерно 500 нефтебаз. Самых крупных из них чуть менее 20. Но тех, что меньше размером, в стране гораздо больше. Да, все они отличаются по размеру и наполнению инфраструктурой, но в целом площадь одной такой нефтебазы — это колоссальная территория. Все нефтебазы делят на несколько категорий:
Первая — малые нефтебазы, которые обладают парком менее 10 тыс.кубометров для хранения;
Вторая — средние нефтебазы, где показатель хранения варьируется от 10 тыс.до 50 тыс. кубометров;
Третья — крупные нефтебазы, способные хранить 50 тыс. кубометров и более.
Для понимания масштабов можно взять в пример нефтебазу с возможностью хранения в 50 тыс. кубометров. Такой объект со всей инфраструктурой будет занимать земельный участок около 152 866 кв. м. Чтобы было еще понятнее — площадь стандартного футбольного поля занимает около 7140 кв. м., т. е. средняя по размерам нефтебаза займет примерно 22 футбольных поля. При этом надо понимать, что охранять периметр от дронов надо не в пределах границ самой нефтебазы (сбить дрон прямо над инфраструктурой — значит подвергнуть ее опасности), а в отдалении, т. е. радиус патрулирования и работы ПВО должен быть еще больше. И таких объектов в стране сотни.
«В практическом плане защитить все НПЗ и нефтебазы в России, учитывая их огромную территорию, почти невозможно. Слишком уж большая суммарная площадь получается. Более того, чтобы засекать все эти дроны, нужна специальная военная техника. Снимать ее с фронта и с защиты других более значимых объектов — это, скорее всего, именно то, чего хотят украинские террористы.
Чтобы реально решить проблему, есть два способа. Первый — это освободить ту часть Украины, откуда эти БПЛА запускают и ими управляют. Второй — выявлять агентуру внутри РФ. Это могут быть и сотрудники СБУ, ГУРа и даже просто желающие заработать денег. Надо ведь понимать, что те атаки на нефтебазы и НПЗ, что в глубине России, совершаются дронами, взлетевшими уже на территории РФ»,
— поделился мнением с «НиК» военный журналист, военный обозреватель ТАСС, полковник в отставке Виктор Литовкин.
Он также добавил, что у Украины были дроны, способные летать на далекие расстояния (возможно именно таким и нанесли удар по аэропорту в Энгельсе), но их изначально было не так много. У Киева могли остаться наработки еще времен СССР — прототипы типа «Стриж», которые должны были лететь в одну точку, делать фотосъемку объектов противника, после чего возвращаться. Их могли переделать для полета в одну сторону, но с большей нагрузкой в виде взрывчатки.
«Но сейчас завод который их делал, уже не существует. Более того, Украина должна использовать для таких сверхтяжелых дронов системы навигации, работающие через спутник, а также специальную аппаратуру, которую в этой стране не делают. Киеву гораздо проще и дешевле использовать диверсантов, запускающих БПЛА уже с территории России. Универсального средства защиты, какой бы дорогой она ни была, пока что нет.
Посмотрите на объекты Saudi Aramco в Саудовской Аравии. Их регулярно атакуют хуситы и у них получается. Да, стоят по периметру нефтебазы дорогие системы ЗРК Patriot и что? Хуситы просто пускают дроны на высоте ниже 100 метров, на которой американские установки цели не видят, и спокойно взрывают хранилища с нефтью и нефтепродуктами»,
— говорит эксперт.
Виктор Литовкин подчеркнул, что бороться с постоянными атаками БПЛА можно. Патрулирование периметра даже с антидроновыми ружьями в определенной мере дает результат. Но это в какой-то степени как патрулирование метро и многоквартирных домов во времена чеченской войны: охранять периметр надо, но чтобы полностью решить проблему, необходимо устранять тех, кто изначально это организовывает.
